Содержание
Введение
Владимир Ильич Ленин, основатель большевизма, родился в г. Симбирске (ныне Ульяновск) в 1870 году. В 1887 году Ленин поступил в Казанский университет, но скоро был арестован и исключен из университета за участие в революционном движении студентов. В Казани Ленин вступил в марксистский кружок, организованный Федосеевым. После переезда Ленина в Самару вокруг него быстро образовался первый кружок самарских марксистов. Уже тогда Ленин поражал всех своим знанием марксизма.
Ленин пользовался горячей любовью передовых рабочих, с которыми он занимался в кружках.
Ленин ставил перед «Союзом борьбы» задачу связаться теснее с массовым рабочим движением и политически руководить им. От пропаганды марксизма среди небольшого количества передовых рабочих, собранных в пропагандистских кружках, Ленин предложил перейти к злободневной политической агитации среди широких масс рабочего класса. Этот поворот в сторону массовой агитации имел серьезное значение для дальнейшего развития рабочего движения в России.
Под руководством Ленина «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» связывал борьбу рабочих за экономические требования — за улучшение условий труда, за сокращение рабочего дня, за повышение заработной платы — с политической борьбой против царизма. «Союз борьбы» воспитывал рабочих политически.
Под руководством Ленина петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» впервые в России стал осуществлять соединение социализма с рабочим движением. Когда возникала стачка на какой-нибудь фабрике, «Союз борьбы», хорошо знавший через участников своих кружков положение на предприятиях, немедленно откликался выпуском листовок, выпуском социалистических прокламаций. В этих листовках обличались притеснения рабочих фабрикантами, разъяснялось, как надо бороться рабочим за свои интересы, помещались требования рабочих. Листовки говорили всю правду об язвах капитализма, о нищенской жизни рабочих, об их непомерно тяжелом 12-14-часовом труде, об их бесправном положении. Здесь же предъявлялись и соответствующие политические требования. В конце 1894 года Ленин при участии рабочего Бабушкина написал первую такую агитационную листовку и обращение к забастовавшим рабочим Семянниковского завода в Петербурге. Осенью 1895 года Ленин написал листовку к бастующим рабочим и работницам фабрики Торнтона. Эта фабрика принадлежала английским фабрикантам, получавшим миллионные прибыли. Рабочий день здесь продолжался больше 14 часов, а зарабатывали ткачи около 7 рублей в месяц. Забастовка кончилась успешно для рабочих. За короткое время «Союзом борьбы» были напечатаны десятки таких листовок, обращений к рабочим различных фабрик. Каждый такой листок сильно поднимал дух рабочих. Рабочие видели, что им помогают, их защищают социалисты.
Под руководством «Союза борьбы» проходила забастовка 30 тысяч петербургских текстильных рабочих летом 1896 года. Основным требованием было сокращение рабочего дня. Под напором этой забастовки царское правительство вынуждено было издать закон от 2 июня 1897 года, ограничивающий рабочий день до 11.5 часов. До этого закона рабочий день не был вообще ограничен.
В декабре 1895 года Ленин был арестован царским правительством. Ленин и в тюрьме не прекращал революционной борьбы. Он помогал «Союзу борьбы» своими советами и указаниями, пересылая из тюрьмы брошюры и листовки. В тюрьме Лениным были написаны брошюра «О стачках» и листовка «Царскому правительству», в которой разоблачался дикий произвол царского правительства. В тюрьме же Ленин написал проект программы партии (он был написан молоком между строк медицинской книги).
Петербургский «Союз борьбы» дал могучий толчок к объединению рабочих кружков в такие же союзы и в других городах и областях России. В середине 90-х годов возникают марксистские организации в Закавказье. В 1894 году образуется в Москве московский «Рабочий союз». В Сибири в конце 90-х годов организовался сибирский «Социал-демократический союз». В 90-х годах в Иваново-Вознесенске, Ярославле, Костроме возникли марксистские группы, объединившиеся впоследствии в «Северный союз социал-демократической партии». В Ростове-на-Дону, Екатеринославе, Киеве, Николаеве, Туле, Самаре, Казани, Орехово-Зуеве и в других городах создаются во второй половине 90-х годов социал-демократические группы и союзы.
Значение петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» заключалось в том, что он, по выражению Ленина, представлял первый серьезный зачаток революционной партии, опирающейся на рабочее движение.
На революционный опыт петербургского «Союза борьбы» опирался Ленин в своей дальнейшей работе по созданию марксистской социал-демократической партии в России.
После ареста Ленина и его ближайших соратников состав руководства петербургского «Союза борьбы» значительно изменился. Появились новые люди, которые называли себя «молодыми», а Ленина и его соратников — «стариками». Они стали вести ошибочную политическую линию. Они заявляли, что нужно призывать рабочих только к экономической борьбе против хозяев, что же касается политической борьбы, то это — дело либеральной буржуазии, которой должно принадлежать руководство политической борьбой.
1. Краткая биография В.И.Ленина
Владимир Ильич Ульянов родился 10 (22 по новому стилю) апреля 1870 года в Симбирске (ныне Ульяновск), в семье инспектора народных училищ Ильи Николаевича Ульянова (1831-1886), получившего за заслуги личное дворянство. Семья будущего главного революционера ХХ века была разнородной по происхождению, однако в большинстве своем состояла из разночинцев.
В 1879–1887 годах учился в Симбирской гимназии, окончил ее с золотой медалью и поступил на юридический факультет Казанского университета, но вскоре был исключен за участие в студенческих волнениях и выслан к родственникам в деревню Кокушкино Казанской губернии. В 1891 году Владимир Ульянов сдал экстерном экзамены за курс юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Устроился помощником к присяжному поверенному (адвокату) Волькенштейну, но занимался юридической практикой недолго. Не найдя себя в этой деятельности, полностью ушел в революционное движение.
В 1895 году под руководством Мартова организует «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». «Союз борьбы» вел активную пропагандистскую деятельность среди рабочих, им было выпущено более 70 листовок.
Экс-лидер партии пенсионеров проиграл своим бывшим соратникам в суде
В декабре 1895 года Ленин был арестован и через год и 2 месяца выслан в село Шушенское Енисейской губернии на 3 года. В 1902 году в работе «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения» Ленин выступил с собственной концепцией партии, которую он видел централизованной боевой организацией («Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию!»).
С 17 июля по 10 августа 1903 года в Лондоне проходил II съезд РСДРП. Ленин взял подготовку съезда в свои руки. По его инициативе был создан «Организационный комитет», члены которого оценивали работу социал-демократических организаций перед съездом. При участии Плеханова Ленин составил проект программы партии. Программа намечала ближайшие задачи рабочей партии: свержение царизма, установление демократической республики, уничтожение остатков крепостничества в деревне, в частности – возвращение крестьянам земель, отрезанных у них помещиками при отмене крепостного права («отрезков»), 8-часовой рабочий день, полное равноправие наций и народов. Конечной целью рабочего движения признавалось построение нового, социалистического общества, средством ее достижения – социалистическая революция и диктатура пролетариата.
Первая русская революция 1905–07 годов застала Ленина за границей, в Швейцарии. На III съезде РСДРП, проходившем в Лондоне в апреле 1905 года, Ленин подчеркивал, что главная задача грядущей революции – покончить с самодержавием и остатками крепостничества в России. Несмотря на буржуазный характер революции, по мнению Ленина, ее вождем должен был стать рабочий класс, как наиболее заинтересованный в ее победе, а его естественным союзником – крестьянство. Одобрив точку зрения Ленина, съезд определил тактику партии: организация стачек, демонстраций, подготовка вооруженного восстания.
При первой же возможности, в начале ноября 1905 года, Ленин нелегально, под чужой фамилией прибыл в Петербург, однако очень скоро его пребывание в России стало опасным. В 1906 году Ленин переехал в Финляндию, а осенью 1907 года вновь эмигрировал. Последовательно жил в Швейцарии, Франции, Австро-Венгрии, на территории которой его застала Первая мировая война. Австрийские жандармы арестовали Ленина, объявив его царским шпионом. Чтобы освободить его, потребовалась помощь депутата австрийского парламента социалиста В. Адлера. 6 августа 1914 года Ленин был освобожден из тюрьмы, а через 17 дней уже перебрался на территорию Швейцарии. Ленин выдвинул лозунг «революционного пораженчества», сущность которого заключалась в голосовании против военных кредитов правительству (в парламенте), создании и укреплении революционных организаций среди рабочих и солдат, борьбе с правительственной патриотической пропагандой, поддержке братания солдат на фронте.
После Февральской революции 1917 года (о факте свершения которой Ленин узнал из газет) германские власти позволили Ленину в сопровождении 35 соратников по партии выехать из Швейцарии на поезде через Германию. По приезде Ленина в Россию (3 апреля 1917 года) ему была организована торжественная встреча меньшевистско-эсеровским Советом, как видному борцу с самодержавием. На следующий день, 4 апреля, Ленин выступил перед большевиками с докладом – т. н. «Апрельскими тезисами». Он выступил резко против настроений, сводившихся к идее расширения буржуазно-демократической революции, поддержке Временного правительства и защите революционного отечества в войне, изменившей свой характер с падением самодержавия. Ленин объявил лозунги: «Никакой поддержки Временному правительству» и «Вся власть – Советам», провозгласил курс на перерастание буржуазной революции в пролетарскую, выдвинув целью свержение буржуазии и переход власти к Советам.
Кем были ближайшие соратники Ленина? |
После поступления и отчисления из Казанского университета, Ленин в Казани вступает в марксистский кружок под руководством Н. Е. Федосеева, которого можно смело назвать первым идейным соратником Ленина. В своих воспоминаниях о соратнике в 1922 г. Ленин писал: "Особенно осталось в моей памяти, что Федосеев пользовался необыкновенной симпатией всех его знавших, как тип революционера старых времен, всецело преданного своему делу".
После переезда в Самару вокруг Ленина быстро образовался первый кружок самарских единомышленников, в котором Ленин пользовался горячей поддержкой своих соратников-марксистов.
В 1985 году создается марксистская организация под руководством Ленина, названная «Союз борьбы», в которую в разное время входили соратнике по "борьбе":
сам Ленин
Кржижановский Г. М. — 1872-1959, наиболее близкий друг В. И. Ленина. Член ЦИК СССР 1−7 созывов, депутат Верховного Совета СССР, член ЦК ВКП(б);
Старков В. В. — 1869-1925, член Центральной группы «Союза», В 1907‒1910 от партийной деятельности отошел, но поддерживал связи с большевиками. С 1907 директор электростанции в Москве. В 1920 работал в Наркомвнешторге, с 1921 заместитель торгпреда СССР в Германии;
Ванеев А. А. — 1872-1899, отвечал за техническую составляющую издания газеты «Рабочее дело», принимал участие в гектографировании работы Ленина "Что такое "друзья народа";
Мартов Ю. О. — 1873-1923, именно он придумал название «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», публицист, принимал активное участие в создании и публикации газеты «Искра» и журнала «Заря», к деятельности в которых привлекал своих соратников и родственников;
Малченко А.Л. — 1870-1930, активный участник революционного движения, арестован 29 декабря 1929 года, по обвинению в контр-революционной деятельности и шпионаже в пользу США, расстрелян 18 ноября 1930 года;
Запорожец П. К. — 1873-1905, один из организаторов и руководителей «Союза борьбы», арестован в 1895 году, находясь в ссылке тяжело заболел от чего впоследствии скончался.
Ближайщие соратники Ленина по «Союзу борьбу» (Санкт-Петербург, 1897 год)
слева направо (стоят): Малченко А. Л., Запорожец П. К., Ванеев А. А.,
слева направо (сидят): Старков В. В., Кржижановский Г. М., Ленин В.И., Мартов Ю. О.
К августу 1896 года в «Союз борьбы» входило уже около трёхста соратников Ленина, среди них были такие фигуры как:
Радченко И. И. — 1874-1942, В 1900-х годах — петербургский агент «Искры», в 1921—1922 гг. — заместитель наркома внешторга, 1923—1931 гг. — член Президиума, заместитель председателя Главлескома, член Совета Высшего совета народного хозяйства РСФСР;
Бабушкин И. В. — 1873-1906, В 1900-х годах — агент «Искры» в различных городах, во время революции 1905 года был членом Иркутского и Читинского комитетов РСДРП, руководил Читинским вооружённым восстанием;
Ленгник Ф. В. — 1873-1936, Член РСДРП с 1893 года, с 1923 года — член коллегии Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР, в 1926—1930 — член Президиума ЦКК ВКП(б), одновременно начальник Центральной инспекции транспорта и связи;
Крупская Н.
Челябинского политика обвинили в банкротстве «Родины»
К. — 1869-1939, Жена Ленина, Член РСДРП с 1898 года, секретарь газеты «Искра», была ближайшей соратницей Ленина в подготовке и проведении Октябрьской революции, член ЦК ВКП(б), ВЦИК и ЦИК СССР, в 1929-1939 Заместитель народного комиссара просвещения РСФСР.
После революции 1917 года ближайшие соратники Ленина вошли в первый состав Совета Народных Комиссаров:
Рыков А. И. — 1881-1938, с 26 октября 1917 по 4 ноября 1917 Народный комиссар по внутренним делам РСФСР, далее занимал различные должности в руководстве страной, а в 1924 году сменил самого Ленина на должности Председателя Совета народных комиссаров РСФСР. Именно Рыков считается отцом-основателем советской милиции;
Троцкий Л. Д. — 1879-1940, с 9 ноября 1917 по 13 марта 1918 — Народный комиссар по иностранным делам РСФСР, с 6 сентября 1918 по 26 января 1925 — Председатель Реввоен совета РСФСР, с 14 марта 1918 по 12 ноября 1923 — Народный комиссар по военным делам РСФСР;
Джугашвили И.В. (Сталин) — 1878-1953, с 26 октября 1917 по 7 июля 1923 года — Народный комиссар по делам национальностей РСФСР;
Луначарский А.В. — 1875-1933, с 26 октября 1917 по сентябрь 1929 года — Народный комиссар просвещения РСФСР, активный участник революции 1905—1907 годов и Октябрьской революции 1917 года;
Скворцов (Степанов) И.И. — 1870-1928, с 27 октября 1917 по 31 октября 1917 года — Народный комиссар финансов РСФСР, один из создателей политической цензуры. С 1925 года ответственный редактор газеты «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», с 1927 года — зам. ответственного секретаря газеты «Правда», одновременно с 1926 года директор Института Ленина при ЦК ВКП(б).
Так же в различные годы к числу последователей Ленина, примкнули следующие его соратники:
Орджоникидзе Г.К. — 1886-1937, учился в ленинской партийной школе в Лонжюмо, летом 1911 года по заданию Ленина вернулся в Россию, член РСДРП с 1903 года, член ЦК партии с 1912 года, после Революции занимал различные высокие должности в правительстве;
Бубнов А.С. — 1883-1940, член РСДРП с 1903 года, Член ЦК партии с 1917 года, В дни октябрьской Революции — член Политбюро ЦК РСДРП(б) и Реввоен совета по руководству вооружённым восстанием, член Петроградского Военно-революционного комитета (ВРК), руководитель Полевого Штаба Петроградского ВРК;
Ворошилов К.Е. — 1881-1969, член РСДРП с 1903 года. В дни Октябрьской революции 1917 года был комиссаром Петроградского военно-революционного комитета, вместе с Ф. Э. Дзержинским вёл работу по организации Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК)
Дзержинский Ф.Э. — 1877-1926, член РСДРП с 1903 года, член ЦК партии с 1917 года, во время революционных событий 1905 года возглавил первомайскую демонстрацию, с 20 декабря 1917 года — Председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при СНК РСФСР
Калинин М.И. — 1875-1946, член РСДРП с 1903 года, член ЦК партии с 1919 года, член Политбюро ЦК 1926-1946 годы, активный участник революционных событий, в октябре 1917 года его квартира стала штабом по подготовке вооруженного восстания под руководством Ленина
Конечно же, это далеко не полный список соратников вождя мирового пролетариата, однако можно утверждать, что основной костяк составляли именно перечисленные люди.
Добавить комментарий:
 |
Юлиан СеменовСемнадцать мгновений весны |
| "КТО ЕСТЬ КТО?" Сначала Штирлиц не поверил себе: ему показалось — в саду пел соловей. Воздух был студеным, голубоватым, и хотя тона кругом были весенние, февральские, осторожные, снег еще лежал плотный и без той внутренней, робкой синевы, которая всегда предшествует ночному таянию. Соловей пел в орешнике, который спускался к реке, возле дубовой рощи. Могучие стволы старых деревьев были черные; пахло в парке свежезамороженной рыбой. Сопутствующего весне сильного запаха прошлогодней березовой и дубовой прели еще не было, а соловей заливался вовсю — щелкал, рассыпался трелью — ломкой и беззащитной в этом черном, тихом парке. Штирлиц вспомнил деда: старик умел разговаривать с птицами. Он садился под деревом, подманивал синицу и подолгу смотрел на пичугу, и глаза у него делались тоже птичьими — быстрыми, черными бусинками, и птицы совсем не боялись его. — Пинь-пинь-тарарах! — высвистывал дед. И синицы отвечали ему — доверительно и весело. Солнце ушло, и черные стволы деревьев опрокинулись на белый снег фиолетовыми ровными тенями. "Замерзает, бедный, — подумал Штирлиц и, запахнув шинель, вернулся в дом. — И помочь никак нельзя: только одна птица не верит людям — соловей". Штирлиц посмотрел на часы. "Клаус сейчас придет, — подумал Штирлиц. — Он всегда точен. Я сам просил его идти от станции через лес, чтобы ни с кем не встречаться. Ничего. Я подожду. Здесь такая красота…" Этого агента Штирлиц всегда принимал здесь, в маленьком особнячке на берегу озера — своей самой удобной конспиративной квартире. Он три месяца уговаривал обергруппенфюрера СС Поля выделить ему деньги для приобретения у детей погибших при бомбежке танцоров "Оперы". Детки просили много, и Поль, отвечавший за хозяйственную политику СС и СД, категорически отказывал Штирлицу. "Вы сошли с ума, — говорил он, — снимите что-нибудь поскромнее. Откуда эта тяга к роскоши? Мы не можем швырять деньги направо и налево! Это бесчестно по отношению к нации, несущей бремя войны". Штирлицу пришлось привезти сюда своего шефа — начальника политической разведки службы безопасности. Тридцатичетырехлетний бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг сразу понял, что лучшего места для бесед с серьезными агентами найти невозможно. Через подставных лиц была произведена купчая, и некий Бользен, главный инженер "химического народного предприятия имени Роберта Лея", получил право пользования виллой. Он же нанял сторожа за высокую плату и хороший паек. Бользеном был штандартенфюрер СС фон Штирлиц. …Кончив сервировать стол, Штирлиц включил приемник. Лондон передавал веселую музыку. Оркестр американца Глэна Миллера играл композицию из "Серенады Солнечной долины". Этот фильм понравился Гиммлеру, и в Швеции была закуплена одна копия. С тех пор ленту часто смотрели в подвале на Принцальбрехтштрассе, особенно во время ночных бомбежек, когда нельзя было допрашивать арестованных. Штирлиц позвонил сторожу и, когда тот пришел, сказал: — Дружище, сегодня можете поехать в город, к детям. Завтра возвращайтесь к шести утра и, если я еще не уеду, заварите мне крепкий кофе, самый крепкий, какой только сможете… 12.2.1945 (18 ЧАСОВ 38 МИНУТ) " — Как вы думаете, пастор, чего больше в человеке: личности или твари? — Я думаю, поровну. — Так не может быть. — Может быть только так. — А бог, он что — в каждом человеке? — Разумеется. — Где он в фюрере? В Геринге? Где он в Гиммлере? — Вы задаете трудный вопрос. Мы же говорим с вами о природе человеческой. Я в принципе не верю, что человек, рождающийся на свет, обязательно несет в себе проклятье обезьяньего происхождения. — Почему "проклятье обезьяньего происхождения"? — Я говорю на своем языке. — Вы все время очень нравственно уходите от ответа на вопросы, которые меня мучают. Вы не даете ответа, "да" или "нет", а каждый человек, ищущий веры, любит конкретность, одно "да" и одно "нет". У вас есть "да нет", "нет же", "скорее всего нет"… Это, если хотите, отталкивает не столько от вашего метода, сколько от вашей практики. — Вы неприязненно относитесь к моей практике. И тем не менее из концлагеря вы прибежали ко мне. Интересно, как это увязать? — Пастор, мне неловко, может быть, я прикасаюсь к вашей тайне, но фрау Айзенштадт сказала мне… Вы что, были в свое время в гестапо? — Я был там… — Понятно. Для вас это болезненный вопрос, и вы предпочитаете обойти его. А не кажется ли вам, пастор, что после войны ваша паства не сможет верить вам? — Мало ли кто сидел в гестапо. — А если пастве шепнут, что пастыря провокатором подсаживали в камеры к другим заключенным, которые не вернулись? А вернувшихся-то — единицы из миллионов… Кому вы тогда будете проповедовать свою правду? — Разумеется, подобными методами можно уничтожить кого угодно. — И что тогда? — Тогда? Опровергать это. Опровергать сколько смогу, опровергать до тех пор, пока меня будут слушать. Когда не будут слушать — умереть внутренне. — Внутренне? Значит, живым, плоским человеком вы останетесь? — Господь судит. Останусь так останусь. — Ваша религия против самоубийства? — Потому-то я и не покончу с собой. — Что вы будете делать, лишенный возможности проповедовать? — Буду верить, не проповедуя. — А почему вы не видите для себя другого выхода — трудиться вместе со всеми? — Что вы называете "трудиться"? — Таскать камни для того, чтобы строить храмы науки хотя бы. — Вы считаете, что человек, который обращается к пастве с духовной проповедью, — бездельник и шарлатан? Вы не считаете это работой? Для вас работа — это тасканье камней? Я считаю, что труд духовный — мало сказать равноценен с любым другим, труд духовный — особо важный. — Я по профессии журналист, я понимаю вас. Но мои корреспонденции подвергались остракизму как со стороны нацистов, так и со стороны ортодоксальной церкви. — Они подвергались осуждению со стороны ортодоксальной церкви, вероятно, по той элементарной причине, что вы неправильно толковали самого человека. — Я не толковал человека. Я показывал мир воров и проституток, которые жили в катакомбах Бремена и Гамбурга. Гитлеровское государство называло это гнусной клеветой на высшую расу, а церковь — клеветой на человека. — Мы не боимся правды жизни. — Боитесь! Я показывал, как эти люди пытались искать утешения в церкви и как церковь их отталкивала; именно паства отталкивала их, а пастор не мог идти против паствы. — Разумеется, не мог. Я не могу осудить вас за правду. Я осуждаю вас не за то, что вы показывали правду. |
Челябинского политика обвинили в банкротстве «Родины»
Я расхожусь с вами в прогнозах на будущее человека. — Пастор, а вам не кажется, что в своих ответах вы не пастырь, а политик? — Мне важна моя правда. Эта правда объемна, целостна. Вы видите во мне политика, потому что вы только политику и видите в людях. Точно так же, как можно увидеть в логарифмической линейке предмет для забивания гвоздей. Логарифмической линейкой можно забить гвоздь, в ней есть протяженность и известная масса. Но это тот самый вариант, при котором видишь десятую, двадцатую функцию предмета. — Пастор, я ставлю вопрос, а вы, не отвечая, забиваете в меня гвозди. Вы как-то очень ловко превращаете меня из спрашивающего в ответчика, из ищущего в еретика. Почему же вы говорите, что вы над схваткой, когда вы тоже в схватке? — Это верно: я в схватке, и я действительно в войне, но я воюю с самой войной. — Вы очень материалистически спорите. — Я спорю с материалистом. — Значит, вы можете воевать со мной моим оружием? — Я вынужден это делать. — Послушайте… Во имя блага вашей паствы мне нужно, чтобы вы связались с моими друзьями. Адрес я вам дам. Я доверю вам адрес моих товарищей… Пастор, вы не предадите невинных…" Штирлиц кончил прослушивать эту магнитофонную запись, быстро поднялся и отошел к окну, чтобы не встречаться взглядом с тем, кто вчера просил пастора о помощи, а сейчас ухмылялся, слушая свой голос, пил коньяк и жадно курил. — С куревом у пастора было плохо? — спросил Штирлиц, не оборачиваясь. Он стоял у окна — громадного, во всю стену — и смотрел, как вороны дрались на снегу из-за хлеба: здешний сторож получал двойной паек и поэтому любил птиц. Сторож не знал, что Штирлиц из СД, и думал, что коттедж принадлежит либо гомосексуалистам, либо торговым воротилам: сюда ни разу не приезжала ни одна женщина, а когда собирались мужчины, разговоры у них были тихие, еда изысканная и первоклассное питье. — Да, я там замучился без курева… Старичок говорун, а мне хотелось повеситься без курева… Агента звали Клаус. Его завербовали два года назад — он сам шел на вербовку: бывший корректор жаждал острых ощущений. Работал он артистично, обезоруживая собеседников искренностью и резкостью суждений. "А может быть, он болен? — все чаще думал Штирлиц, присматриваясь к Клаусу. — Жажда предательства тоже своеобразная болезнь. Занятно: Клаус полностью бьет Ломброзо, — он страшнее всех преступников, которых я видел, а как благообразен и мил". Штирлиц вернулся к столику, сел напротив Клауса, улыбнулся ему. — Ну? — спросил он. — Значит, вы убеждены, что старик наладит вам связь? — Да, это вопрос решенный. Я больше всего люблю работать с интеллигентами и священниками. Знаете, это поразительно — наблюдать, как человек идет в гибель. Иногда даже хочется сказать: "Стой, дурашка! Куда?" — Ну, это уж не стоит, — заметил Штирлиц, — это было бы неразумно. — У вас нет рыбных консервов? Я схожу с ума без рыбы. Фосфор, знаете ли; требуют нервные клетки… — Каких вы хотите? — Я люблю в масле… — Это я понимаю… Какого производства? Нашего или… — "Или", — засмеялся Клаус. — Пусть это не патриотично, но я люблю и продукты, и питье, сделанные в Америке или во Франции… — Я приготовлю для вас ящик настоящих французских сардин. Они в оливковом масле, очень пряные. Масса фосфора… Знаете, я вчера посмотрел ваше досье… — Дорого бы я дал, чтобы заглянуть в него. — Это не так интересно, как кажется. Когда вы говорите, смеетесь, жалуетесь на боль в печени, — это впечатляет, если учесть, что перед этим вы провели головоломную операцию… А в вашем досье скучно: рапорты, донесения — все смешалось: ваши доносы, доносы нас вас… Занятно другое: я подсчитал, что благодаря вашей инициативе было арестовано девяносто семь человек. Причем все они молчали о вас. Все без исключения. А их в гестапо довольно лихо обрабатывали… — Зачем вы говорите мне об этом? — Не знаю. Пытаюсь анализировать, что ли… Вас интересовала их дальнейшая судьба? — Черт его поймет… Меня интересовала схватка. То, что будет с ними потом, — не знаю… Что будет потом с нами? Со всеми? — Тоже верно, — согласился Штирлиц. — И потом… Среди рабов нельзя быть свободным. Это верно, так не лучше ли быть самым свободным среди рабов? Я-то все эти годы пользовался полной духовной свободой… Штирлиц спросил: — Слушайте, а кто приходил позавчера вечером к пастору? — Никто. — Около девяти. — Вы ошибаетесь, — ответил Клаус, — во всяком случае, от вас никто не приходил, я был там совсем один. — Значит, вы убеждены, что старик будет работать на вас? — Будет. Вообще я чувствую в себе призвание оппозиционера, трибуна вождя. Люди покоряются моему напору, логике мышления… — Ладно. Только не хвастайтесь сверх меры. Теперь о деле… Несколько дней вы проживете на одной нашей квартире… Потому что после вам предстоит работа, причем не по моей части… Штирлиц говорил правду: коллеги из гестапо сегодня попросили дать им не недельку Клауса: в Кельне были схвачены два русских радиста. Их взяли за работой, прямо у передатчика. Они молчали, к ним нужно подсадить хорошего человека. Штирлиц обещал дать Клауса. — Возьмите в серой папке лист бумаги, — сказал Штирлиц, — и пишите следующее: "Штандартенфюрер! Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Я честно работал, но больше я не могу. Я хочу отдыха…" — Зачем это? — спросил Клаус, подписывая письмо. — Я думаю, вам не помешает съездить на недельку в Инсбрук, — ответил Штирлиц, протягивая ему пачку денег. — Там казино работает и юные лыжницы по-прежнему катаются с гор. Без этого письма я не смогу отбить для вас неделю счастья. — Спасибо, — сказал Клаус. — Вспомните еще раз: вас никто не видел у пастора? — Нечего вспоминать — никто. — Я имею в виду и наших людей. — Меня вообще-то могли видеть наши, если они наблюдали за домом этого старика. И то вряд ли. Я не видал никого. Штирлиц вспомнил, как неделю назад Клаус надевал одежду каторжника перед тем, как устроить спектакль с прогоном заключенных через ту деревню, где жил пастор Шлаг. Он вспомнил лицо Клауса тогда, неделю назад: его глаза лучились добротой и мужеством, — он уже вошел в роль, которую ему предстояло сыграть. Тогда Штирлиц говорил с ним иначе, потому что в машине рядом с ним сидел святой. — Это письмо мы опустим по пути на вашу новую квартиру, — сказал Штирлиц. — И набросайте еще одно — пастору, чтобы не было подозрений. Я не стану вам мешать, заварю еще кофе. Когда он вернулся, Клаус держал в руке листок бумаги. — "Честность подразумевает действие, — посмеиваясь, начал читать он, — вера зиждется на борьбе. Проповедь честности при полном бездействии — предательство, и паствы, и самого себя. Человек может себе простить нечестность, потомство — никогда. Поэтому я не могу простить себе бездействия. Бездействие — это хуже, чем предательство. Я ухожу. Оправдайте себя, бог вам в помощь". Ну как? Ничего? — Лихо. Скажите, вы никогда не пробовали писать прозу? Или стихи? — Нет. Если бы я мог писать — разве бы я стал… — Клаус вдруг оборвал себя и украдкой глянул на Штирлица. — Продолжайте, чудак. Мы же с вами говорим в открытую. Вы хотели сказать — умей вы писать, разве бы вы стали работать на нас? — Что-то в этом роде. — Не в этом роде, — поправил его Штирлиц, — а именно это вы хотели сказать. Нет? — Да. — Молодец. Мне-то какой вам резон врать? Выпейте виски, и тронем, уже стемнело, скоро, видимо, прилетят. — Квартира далеко? — В лесу, километров десять. Там тихо, отоспитесь до завтра… Уже в машине Штирлиц спросил: — О бывшем канцлере Брюнинге он молчал? — Я же говорил вам об этом — сразу замыкался в себе. Я боялся на него жать… — Правильно делали… И о Швейцарии он тоже молчал? — Наглухо. — Ладно. Подберемся с другого краю. Важно, что он согласился помогать коммунисту. Ай да пастор! Штирлиц убил Клауса выстрелом в висок. Они стояли на берегу озера. Здесь была запретная зона, но пост охраны — это Штирлиц знал точно — находился в двух километрах, уже начался налет, а во время налета пистолетный выстрел не слышен. Он рассчитал, что Клаус упадет с бетонной площадки — раньше отсюда ловили рыбу — прямо в воду. Клаус упал в воду молча, кулем. Штирлиц бросил в то место, куда он упал, пистолет (версия самоубийства на почве нервного истощения выстроилась точно, письма были отправлены самим Клаусом), снял перчатки и пошел через лес к своей машине. До деревушки, где жил пастор Шлаг, было сорок километров. Штирлиц рассчитал, что он будет у него через час, — он предусмотрел все, даже возможность предъявления алиби по времени… весь текст сразу | следующая часть —>